Игнатьев выступал как теоретик, критик, поэт, он основал издательство «Петербургский глашатай», выпускал одноименную газету (вышло 4 номера), напечатал 9 альманахов и ряд книг эгофутуристов. Сын владельца дровяных складов он был связан в средствах и не мог вести дело широко. Эдиции (издания) эгофутуристов были небольшими по объему – 1-2 листа, минимум иллюстраций, в мягкой обложке и внешне уступали сборникам кубофутуристов. В них почти не было прозы, больших рецензий и критики. Но при этом в альманахах отразилась интересная, своеобразная экспериментаторская работа. Игнатьев утверждал, что «каждая буква имеет не только звук и цвет, но и вкус, но и неразрывную от прочих литер зависимость в значении, осязание, вес и пространственность». Не останавливаясь на словотворчестве, он широко вводил в стихи математические знаки, нотную запись, проектируя визуальную поэзию.

Другим экспериментатором был Василик Гнедов. Он писал стихи и ритмическую прозу (поэзии и ритмеи) на основе старославянских корней, используя алогизм, разрушая синтаксические связи. Павел Широков и Дмитрий Крючков в основном ориентировались на символистскую традицию К. Фофанова и поэзию С. Надсона. Под маркой «Эго» вышел первый сборник Георгия Иванова, «Отплытие на о. Цитеру» (1912). Молодой поэт, учившийся в кадетском корпусе, принес свои стихи доктору Кульбину, но по существу был уже тогда более акмеистом, чем эгофутуристом. В конце 1913 года Г. Иванов вместе с Грааль – Арельским опубликовал в журналах «Гиперборей» и «Аполлон» письма – отречения от прежней группы, но это было не переменой флага, скорее его обретением.

Значительное место среди эгофутуристов занимал Константин Олимпов, сын умершего в 1911 г. поэта К. Фофанова. Его стихи разнообразны по инструментовке, эмоциональны, вполне в соответствии с названием его второго сборника «Жонглеры – нервы» (1913). Критики отмечали очевидную зависимость творчества Олимпова от Фофанова и в еще большей степени – Северянина. Источником многих анекдотов была непомерная самовлюбленность, отличавшая Олимпова даже в кругу эгофутуристов: псевдоним поэта подчеркивал его самооценку так же, как названия поэтических книг («Третье Рождество Великого Мирового Поэта», «Проэмний Родителя Мироздания» и т. п.).

С эгофутуристами некоторое время был связан 20 – летний «драгунский поэт со стихами, с бессмысленной смертью в груди» - Всеволод Князев, близкий друг М. Кузьмина, безответно влюбленный в танцовщицу Ольгу Глебову – Судейкину, он не дождался выхода своего первого сборника стихов: «Любовь прошла, и стали ясны и близки смертные черты…» 29 марта 1913г. В. Князев застрелился. К нему обращено первое посвящение «Поэмы без героя» Анны Ахматовой, он стал одним из прообразов Пьеро:

Не в проклятых Мазурских болотах,

Не на синих Карпатских высотах…

Он – на твой порог!

Поперек…

Да простит тебя Бог!

Сколько гибелей шло к поэту.

Глупый мальчик, он выбрал эту.

«Многие ли знают, - восклицал фельетонист, - такие, например, альманахи, как «Стеклянные цепи», «Аллилуй», «Оранжевая урна», «Дикая порфира», «Гостинец сантиментам», «Камень», «Смерть искусству» и другие? Нет сомнений, что все эти: Василик Гнедов, Хлебников, Маяковский, Крученых, Широков, Бурлюк, Нарбут, Коневский, Мандельштам, Зенкевич остались бы совершенно неизвестными широкой читательской массе, если бы газеты время от времени не напоминали обществу о существовании в его среде этой беспокойной человеческой породы».

Действительно, не Игнатьев в столь скромном обличье привлек внимание современников. Главным эгофутуристом после Северянина для большинства из них оказался Василик Гнедов, автор нашумевшей «Поэмы конца», состоявшей из молчаливого жеста. В. Пяст вспоминал об исполнении этого произведения в артистическом кабаре: «Слов она не имела и вся состояла только из одного жеста руки, поднимаемой перед волосами, и резко опускаемой вниз, а затем вправо вбок. Этот жест, нечто вроде крюка, и был всею поэмой». Автор поэмы оказался в прямом смысле слова творцом и замыкал в себе весь спектр ее возможных интерпретаций от вульгарно – низового до возвышенно – философского. Говоря в связи с этим о месте Василика Гнедова в авангардном движении ХХ века, составитель собрания его стихотворений Сергей Сигей подчеркивал, что если Хлебников дал первый импульс словотворчества, Крученых стал родоначальником заумной поэзии, то Гнедов возвел жест на уровень литературного произведения, предвосхитив, таким образом, современные обновления и парадоксальным расширением сферы искусств.

Рекомендуем также:

Картина Сандро Боттичелли "Рождение Венеры"
Настоящее имя художника - Алессандро Филипепи (для друзей Сандро). Он был младшим из четырех сыновей Мариано Филипепи и его жены Змеральды и родился во Флоренции в 1445 году. По специальности Мариано был кожевником и жил с семьей в квар ...

Павильон Эрмитаж
Павильон «Эрмитаж» возведен на берегу Финского залива по проекту архитектора И. Браунштейна в 1721-1725 гг. Идея его создания была привезена Петром I из Восточной Пруссии, где он видел подобный павильон. Петергофский Эрмитаж – первый в Ро ...

Картины
В отличие от традиционных со времен средневековья изображений Марии с младенцем Иисусом, на картине Б. Моризо нарисована ее сестра, охраняющая сон своего спящего ребенка. Особую прелесть картине придает голубовато-красный свет, проникающи ...