Эхнатон отменил единым законодательным актом весь древний пантеон богов, конфисковал имущество храмов и, впервые в истории, ввёл единобожие – поклонение богу-солнцу Атону, только ему, и никому больше. Новое божество Атон был самим солнцем – диском, сияющим в небе: светлый круг, испускающий лучи. Каждый луч оканчивался человеческой рукой, что должно было символизировать дарование благ на земле. Эхнатон приступает к строительству новой столицы – Ахетатон («Небосклон Атона»). Место было выбрано севернее Фив, на восточном берегу Нила, где гряда гор полукружием обступает долину, образуя естественную ограду.

Хотя столица была построена в короткий срок на пустом месте, где раньше ничего не было, она быстро разрослась в оживлённый город с дворцами, храмами, некрополями (в которых почти ни кого не успели похоронить – Ахетатон просуществовал не долго), с ремесленными и торговыми кварталами, красивыми домами-усадьбами, а в садах нарядные беседки, бассейны, пруды, обильные рыбой. Ахетатон не походил на «страну могил», как иногда называли Египет, – в его облике было что-то родственное искусству Китая, с которым Египет имел торговые сношения. Больше не изготовляли статуй с головами львов и шакалов, зато дворцы щедро украшались декором с удивительно натуральными изображениями лотосов, папирусов, виноградных лоз, газелей, аистов, уток, взлетающих из зарослей тростника.

По-новому стали изображать людей. Разрушается броня душевной непроницаемости, возникает интерес к интимным переживаниям, лирическим мотивам. Сохранились рельефы с изображениями сцен частной жизни Эхнатона: он в семейном кругу, ласкает и забавляет детей. Две женщины сопровождали его на жизненном пути, и может быть, соучаствовали в его реформаторской деятельности: его мать Тия и любимая жена Нефертити, родившая Эхнатону шестерых дочерей. Их иконография обширна, и какой-то неуловимый отпечаток женственности лежит на искусстве той поры.

Обновлённое содержание не так легко укладывалось в стилевые категории египетского искусства, выработанного веками. Язык изобразительного иероглифа, торжественно-плавных силуэтов, фризообразный построений на первых порах вступает в противоречие с новыми веяниями. Эхнатон требовал от художников реализма передачи индивидуальных черт без прикрас: прежде всего это касалось его облика. До той поры фараонов изображали с портретным сходством, но героизированно, непременно с могучим телосложением. Наружность Эхнатона меньше всего соответствовала идеалу героического владыки.

Исторический Эхнатон был не слабым мечтателем, а исключительно властным человеком, умевшим диктовать свою волю – в том и художникам. Подлинные шедевры создавались в портретной круглой скульптуре. В мастерской Тутмеса при раскопках были обнаружены и головки дочерей Эхнатона, каждая со своим индивидуальным складом лица, и портреты самого Эхнатона, плохо сохранившиеся, разбитые. Все эти головы должны были служить моделями для портретов, помещаемых в гробницах. Модели делались на основании масок, снятых с живых людей. Мастер исполнял с масок последовательную серию отливок, каждый раз перерабатывая, обобщая, устраняя ненужные подробности. Без помощи масок египетские художники не могли бы достигать большого портретного сходства, требуемого загробным ритуалом: ведь с натуры они не работали. Но в процессе претворения маски в портрет безжизненный слепок становился высоким произведением искусства. Одним из самых известных портретов является портрет царицы Нефертити – вернее три её портрета самых лучших.

Первый – бюст из песчаника, изображает царицу совсем молодой. Второй портрет – самый известный – Нефертити в полном расцвете своей красоты, «владычица радости», властительная царица с горделивой посадкой головы, увенчанной высоким синим головным убором. Этот бюст раскрашен и почти полностью завершен, только левая глазная впадина оставлена пустой. Белки глаз, радужная оболочка и зрачки на египетских скульптурных портретах обычно инкрустировались алебастром, хрусталём и чёрным деревом. У Нефертити инкрустирован только один правый глаз. Исследователи предполагают, что это сделано, умышлено, потому что Нефертити была жива, а разверзание очей являлось сакральным действием: оно оживляло душу уже умершего человека. «Глядящий» бюст мог отнять часть души у живого оригинала.

Рекомендуем также:

Немое кино
Немое кино — самая чистая форма кинематографа. Альфред Хичкок. Первые короткометражные фильмы (15—20 метров, примерно 1,5 минуты демонстрации) были по большей части документальные, однако, уже в комедийной инсценировке. Небольшая длина п ...

Скульптура периода республики
Первоначально римляне полностью подражали греческой скульптуре, считая ее верхом совершенства, часто делали копии с уцелевших наиболее понравившихся греческих статуй (благодаря которым мы можем судить о существовавших подлинниках). Но есл ...

Символизм танца
Танец возник как форма существования и движения символов, которая соединяет в человеке субъективно-личное начало и одновременно отвечает его стремлению к целостности, объединению и единству. На заре человеческой культуры танец составляет ...