Итак, нынешний кризис носит не случайный характер, а закономерно обусловлен окончанием цикла доминирования цивилизации сенсорного типа. «Мы как бы находимся между двумя эпохами: умирающей чувственной культурой нашего лучезарного вчера и грядущей идеациональной культурой создаваемого завтра» [21,с.427].

Таким образом, нам выпало счастье или несчастье быть современниками, говоря словами того же Питирима Сорокина, одной из «величайших революций» в нашей культурной и социальной жизни. «Как таковая, она неизмеримо более глубока и значительна, чем ее представляют себе сторонники «обычного кризиса». Переход от монархии к республике, от капитализма к коммунизму совершенно незначителен по сравнению с заменой одной фундаментальной формы культуры другой – идеациональной на чувственную и наоборот. Такие изменения очень редки. Как мы видели, в течение трех тысячелетий греко-римской и западной истории это случилось только четыре раза. Но когда кризис действительно происходит, то он производит основательную и эпохальную революцию в человеческой культуре. Нам предоставлен редкий шанс жить, наблюдать, мыслить и действовать в котле такого мирового пожарища. Если мы не в силах остановить его, то следует хотя бы попытаться понять его природу, причины и последствия. Если же мы сможем это сделать, то, вероятно, в некоторой степени сократим его трагический ход, смягчим его последствия» [21,с.435].

Обратимся вновь к предложенной модели (диаграмма 2), отображающей порядок и периодичность смены ценностных доминант. Основываясь на предположении об ее объективности и достоверности (что, как мы убедились, подтверждается фактическими данными), можно с помощью этой схемы не только сделать выводы, касающиеся нынешнего этапа мировой истории, но и предпринять попытку ее экстраполяции в ближайшее будущее.

Зададимся вопросом, насколько достоверны «показания» модели, свидетельствующие о том, что во второй половине ХХ века человечество вступило в эпоху приоритета «интуитивных ценностей» и в данное время находится в начале доминирования квадры «Дельта»? Для ответа на этот вопрос попробуем сопоставить характерные черты первой и второй половин двадцатого столетия. Видимо не будет ошибкой утверждение о том, что первую половину века отличают жесткие волевые методы решения политических вопросов, о чем свидетельствуют навсегда оставившие свой след в истории две мировые войны, революции, голодоморы и кровопролитная гражданская война в России. В отличие от этого, вторая половина и особенно конец столетия характеризуется общей тенденцией отхода от силовых (сенсорных) способов урегулирования конфликтов. Усилилось влияние ООН, других международных сообществ и неправительственных организаций, гораздо больших успехов достигает дипломатия. Конечно нельзя говорить о полном прекращении локальных вооруженных конфликтов, масштабы которых в последнее время даже увеличились, однако общую тенденцию отхода от жесткого политического и экономического диктата «с позиции силы» не заметить невозможно. Не случайно международное общественное мнение, влияние которого на процессы в мире заметно усилилось, уделяет такое большое внимание правам и свободам отдельных личностей и целых народов (вспомним «Декларацию прав человека», другие многосторонние заявления, соглашения и договоры о сотрудничестве). К числу общечеловеческих достижений этого периода этого периода относится также распад колониальной системы и многое другое.

Отсюда напрашивается вывод, что мы, возможно сами того не заметив, уже вступили в качественно новый мир с другими ценностными приоритетами и ориентирами.

С чем можно сравнить этот новый мир? Имеются ли какие-то аналогии ему на обозримом по времени отрезке нашего исторического прошлого?

Для выяснения этих вопросов вернемся к высказанной в самом начале мысли об эсхатологичности, апокалиптичности массового (интегрального) сознания нашей эпохи, предчувствии каких-то глобальных перемен, создающих в сознании людей образ приближающегося «конца света». Вот что писал в статье «Пророки и мстители» о подобных аберрациях общественного сознания Максимилиан Волошин, обладавший, как многие творческие натуры, потрясающей интуицией: «Толща времени, подобно туману, делает предметы и события грандиознее и расплывчатее.

Поэтому часто бывает, что ураган, притаившийся на пути одного народа, для провидцев этого народа представляется событием мировым, а не национальным, и наступление частичной катастрофы кажется наступающим концом мира.

Наиболее яркий пример такого предчувствия – это всеобщее ожидание конца мира в третьем и четвертом веке христианской эры, которое разрешилось падением Римской империи» [10,с.269].

Итак, четвертый век нашей эры, совпавший, как можно судить из сделанных ранее выводов (см. диаграмму 2), с концом предыдущей, античной эпохи «сенсорной культуры», – вот та точка отсчета, с которой можно сравнить ХХ столетие. От него нас отделяет 16 веков – полный (большой) цикл смены «интуитивной» и «сенсорной» цивилизаций [интересно отметить совпадение с так называемым циклом О.Петтерсона, продолжительность которого составляет 1600 или 1596 лет – см. Чмихов М.О. та інші Археологія та стародавня історія України: Курс лекцій. – К. Либідь, 1992. – 376 с. іл.].

Рекомендуем также:

Юрий Владимирович Никулин
Выбирая тему для данной работы, пришлось задуматься, ибо не каждый день выпадают подобные задания. Я решила написать про русского человека, внесшего свой неоценимый вклад в развитие кинематографа и культуры в целом. Вряд ли можно найти х ...

Сад деревьев
В чувствах японцев, любящих зелень деревьев, может быть, присутствует некая тоска по жизни среди лесов, бывших самой первой средой их обитания. Поражаясь жизненной энергии растительности, отзываясь душой на круговорот её возрождений, япон ...

Мистика как феномен
Современный человек, зачарованный успехами науки, с подозрением относится к интуитивным формам постижения реальности. Между тем древние в определенном смысле знали гораздо больше чем мы. В этом одно из поразительных открытий науки. Физики ...